В питерской турфирме из всего разнообразия отелей, хостелов и гостевых домов нам настоятельно рекомендовали взять номер в гостинице с одноименным названием "Майори", аргументируя тем, что в советские времена в ней останавливались все приезжающие на отдых в Юрмалу партаппаратчики, делегаты всевозможных съездов и даже космонавты. Кто же после такой рекламы будет возражать? Немного смутило, что у гостиницы нет своего бассейна, но это мелочи, все-таки море в двух шагах. Короче, согласились.

Находится гостиница на центральной площади Майори. Трехэтажное деревянное здание с башенкой; белые стены, зеленая крыша. Построена была еще в 1923 году, а в 99-м -отреставрирована. Все действительно очень по-европейски, и внутри, и снаружи (как, впрочем, и везде в Прибалтике). Теперь, за неимением партийных работников и космонавтов, в ней останавливаются по большей части иностранцы - английская, немецкая и итальянская речь звучала гораздо чаще русской.

Европейский стандарт присутствовал в фойе, на рецепции, в ресторане отеля, имелся даже скоростной OTISовский лифт, который за считанные секунды возносил постояльцев на самый последний, третий, этаж отеля; словом везде, кроме непосредственно номера. Он был просторный, состоял из двух довольно больших смежных комнат, прихожей и санузла. От квартиры его отличало только отсутствие кухни. Был он к тому же еще и угловой - три больших окна "гостиной" и одно окно "спальни" выходили на площадь и реку Лиелупе, а второе окно "спальни" и окно ванной комнаты смотрело на главный вход и бар отеля. По вечерам в этом самом баре разжигали стилизованный бербекюшный очаг; очаг этот носил чисто декоративный характер, но дым из трубы валил самый что ни на есть натуральный и залетал аккурат в окна нашего номера.

Везде, где мы были, поражала, бросалась в глаза идеальная, стерильная, просто неприличная чистота. Единственное, чему позволено лежать на тротуарах - это сосновой хвое. При полном отсутствии урн, на улицах мы не увидели ни одной валяющейся обертки, ни одного окурка, хотя гуляющий народ все время ел мороженое, чипсы, пил пиво и курил. Куда девается мусор - не представляю, но, глядя на эту бережно и ненавязчиво поддерживаемую чистоту, поневоле проникаешься уважением к латышам и тоже стараешься держать марку. К вечеру сумка обычно наполнялась всевозможными обертками, фантиками, пустыми лимонадными бутылками; все это потом аккуратно отправлялось в мусорное ведро уже в номере.